КОСТА И УГАС ХОСЕ
Испанский композитор и гитарист. Родился в 1827 году.
Гитарой занимался с каталонским преподавателем Буэнавентурой Бассолсом. Педрель пишет: «Ранним утром 26 мая 1881 г. душа дона Хосе Коста Угаса оставила землю». (Ему было 54 года.) Кто же был Хосе Коста Угас- Для непосвященных это обычное имя, но для слышавших его выступления в суде он был полезным и талантливым адвокатом; для тех,
кому посчастливилось слышать его игру на гитаре — это превосходный артист. Коста принадлежал к начавшейся с Ф.Сора блестящей плеяде артистов. Он с детства любил гитару, которой начал заниматься на родине, в Торроэльпе де Монгри (Херона). Затем он учился в Барселоне и совершенствовался в Валенсии под руководством известного маэстро
Переса Тасконе, который познакомил его с контрапунктом и классической музыкой. «Этот человек — возвышенный «цирюльник», — восклицал Россини, впервые услышав Косту. И действительно, он не только владел исполнительским механизмом, восхищавшим
слушателей, но и превосходил главных — самых знаменитых гитаристов своего времени в композиции, в особом искусстве сочинения музыки, соответствующей его средству выражения. Он любил классический жанр, т.к. занимался гитарой для себя, а не для толпы.
Уэрта, Кано и Аркас были гениальными и покоряющими гитаристами; Коста был маэстро. Он был слепым сторонником Сора. И это объясняет все: это был воскресший Сор гитары, ассимилировавший все создания знаменитого каталонского автора, самого выдающегося и
увенчанного гитариста всех времён. Как и Сор, Коста обладал солидным знаниями, придающими его творениях композиторскую ценность, прекрасно владел гармонией и вкусом, который можно приобрести только изучением первоосновы — классиков. Доказательство того, что такие свойства Косты привлекали внимание ценителей —
юмористическая похвала Россини, обширные статьи Пеньи и Тоньи в некоторых его сочинениях, поздравления личные и на публике своему близкому хорошему другу от маэстро Эсклава, одного самых горячих почитателей Косты. «Браво! Очень хорошо!»- обычно говорил Эсклава; -«Вы — настоящий артист. В мире нет другого такого инструмента, который мог бы так произносить слова, как гитара. Но это должна быть Ваша гитара, — добавлял он. Коста, хотя и отвергал вторую часть похвалы, с первой соглашался, страсть к гитаре граничила с фанатизмом. Если у него не было под рукой гитары Паке или
Альтимиры, он брал гитару у парикмахера. Он ненавидел, когда на домашней вечеринке или в кафе играли на фортепиано. Ни самые восторженные отклики маэстро о его сочинениях, ни настойчивые просьбы испанских и зарубежных издателей обнародовать
свои концепции не могли вывести его из медлительности и вялости, в которых он пребывал, опубликовав только некоторые из сочинений (этюды), которые исполнял с энтузиазмом, с любовью, как исполняют собственные вещи; он завоевал славу среди первых композиторов-гитаристов. Его «Этюды » появились не просто наудачу, а согретые
фантазией, они приобретали правильность, чистоту и гармоничность звучания, их всегда отличала классическая форма. Его симфонии, ревери (мечтания) — одним словом, все егосочинения отличались действительно оригинальным мотивом и были украшены умеренным музыкальным эклектизмом заставлявшим его отвергать голые кантабиле, а
также то, что гнетёт замысел под кошмаром гармонии.
«Его неоспоримая лень и странный темперамент были настоящими оковами для его гения. Коста был живой загадкой. Он мог бы быть среди самых богатых артистов, но никогда не предпринимал малейших усилий, чтобы блистать в их рядах, как будто бы слава, известность и аплодисменты были для него вульгарны. Он умер почти в
неизвестности, в 54-летнем возрасте в городе Тороэлья де Монгри, прожив в Мадриде 25 лет. Силой своего таланта он мог бы быть вознесён в область славы, которую бы множили тысячи откликов прессы, однако его имя редко появлялось на газетных полосах. Похвала толпы делала его больным, но бесплодная лесть какой-нибудь газетки его убивала. Он
избегал как похвал, так и почестей. Конечно, что же будет лучшей похвалой Косте, как не те несколько сочинений, которые он скрепя сердце опубликовал- Эти гениальные творения — все, что от него осталось. Кому не посчастливилось слышать гитару Косты, не может в
полной мере оценить его гениальные творения, он видит только голые ноты, а не душу Косты, который делал возвышенными давая жизнь этим сочинениям, детищам его несравненного таланта». Мы привели строки близкого друга Косты Хосе Сомаса Талиберна из Журнала «Ревиста де Херона» 1881 года. В примечаниях, которые мы приводим из Р. Педреля, он говорил, что владеет собранием из «Шести пьес для гитары «Джузеппе Косты», изданного миланским издателем Л.Луккой. Это собрание включает: «1) Большое анданте и 4 симфонии Мендельсона, посвященные дону Иллариону Эсклаве. 2)Фантазия брильянте не темы оперы «Травиата». 3) Джулия, ревери брильянте, посвященная известнейшей
любительнице сеньоре Джулии Бласкес де Мората. 4) Дуретте, вальс андантино, легкий и блестящий. 5) Молитва, сочиненная Иларио Эсклаве. (Это переложение экзальтаций музея органа Эсклава. 6) Лёгкий блестящий этюд, посвященный генерал-лейтенанту дону
Нарсисо де Аметлеро. «Я перечислил состав этого собрания — говорит Педрель, — потому что ему предшествуют примечания автобиографического характера в начале принадлежавшего мне
экземпляра, написанного самим Костой и письма дону Иллариону Эсклаве, которые следует сохранить, так как они рассказывают о технике гитариста, о его идеях и тонком артистическом вкусе».
Примечание.
«Шесть отрывков, написанных для гитары несравненным Фернандо Сором, поставили этого выдающегося маэстро, которого я и многие другие уважают за его дидактику, на достойное место среди других великих людей. Его прекрасная «Школа», опубликованная
во Франции и недавно переиздававшаяся в Германии, действительно, магистральное сочинение, и поскольку описанные в ней правила верного исполнения на гитаре оказались незаменимыми в Испании, где не больше дюжины преподавателей и любителей могли прочесть ее, то при сочинении этой «Фантазии» я постарался показать на практике пользу
этих правил и теорий. Сор утверждает, что для хорошего звучания гитары безымянный палец правой руки следует использовать только тогда, когда это совершенно необходимо, то есть, когда уже заняты большой, указательный и средний пальцы. Таким образом, приэтой постановке многие арпеджио или пассажи, которые обычно берут четырьмя пальцами, звучали бы лучше при исполнении тремя пальцами. Я думаю, что удалось убедительно доказать пользу этого правила в двух вариациях моего сочинения, что вы увидите, если сыграете их. Особенно трудным вам покажется использование безымянного пальца правой
руки во второй вариации, поэтому мне кажется подходящим сразу же или некоторое время спустя исполнение только большим, указательным и средним пальцами вариаций из нетрудных, которые для более или менее блестящего звучания можно написать для гитары». — Джузеппе Коста, Мадрид, 17 ноября 1872 года. «Это примечание, — пишет сам Коста, — следовало напечатать, как в испанском издании, перед Фантазией на темы «Травиаты», так как оно относится только к этой пьесе, а не ко
всем пьесам этого собрания. Кроме того, как примечание, так и письмо маэстро сеньору Иллариону Эсклаве, стоящее перед «Анданте» Мендельсона, плохо переведены». — Коста. Затем Коста приводит это письмо:
«Уважаемый сеньор Илларио Эсклава, Дорогой мой друг! Уже давно, следуя обычаю представлять на Ваш пристрастный суд
то, что в свободное время я пишу для гитары, я послал Вам некоторые мои переложения и оригинальные сочинения — красивейшее «Анданте» из 4 симфонии Мендельсона, восторженно встреченное на концертах классической музыки, которые ежегодно проходят в этом городе, и поскольку мне часто удается получать Ваши замечания, которые я всегда воспринимал с уважением к советам великого маэстро; Вы сказали только, что оно превосходно переложено для гитары. Ваше мнение, которое я считаю бесспорным, доставило бы полное удовлетворение моим артистическим претензиям, если бы у таких
дилетантов, как я, они бы были, но поскольку я не болен этой болезнью, в наши дни почти перешедшую в эпидемию среди занимающихся божественным искусством для времяпровождения, и если Анданте Мендельсона, по стилю магистральное произведение, и если, по Вашему мнению, мне удалось хорошо интерпретировать и переложить его, я
думаю, что, не боясь показаться тщеславным, я мог бы убедить себя, что испанская гитара будет обязана мне одним из самых красивых написанных для нее произведений, возможно, большого художественного значения. Однажды я решусь опубликовать в переложении для гитары грандиозное «Анданте» из 5 симфонии Бетховена или какое-нибудь из великих сочинений немецкой музыки.
Учитывая, что как в «Анданте», так и в прекраснейшей сочиненной Вами «Молитве» мы не впадаем в грех имитации фагота, тромбона и т.д., как сегодня делают некоторые гитаристы, что эти сочинения могут ни больше ни меньше, как напугать публику, я предполагаю, что среди преподавателей и любителей музыки с их высоким критерием и
хорошим вкусом после знакомства с обоими сочинениями оказалось бы много, кому эти сочинения не понравились бы или оставили равнодушными, несмотря на то, что в Испании во всех городах, местностях и деревнях хотели слушать гитару. Сегодня многие любители хотят исполнять только блестящую музыку и обычно такой считают экстравагантные и смешные сочинения, не имеющие ничего общего с искусством. Получив от Вас разрешение посвятить Вам это «Анданте» и опубликовать написанную вами превосходную «Молитву», которая будет одним из самых моих любимых.