АБЕН ХОТ
Арабско—валенсийский трубадур и гитарист. Очень ценны все традиции,
которые, кроме того что являются правдоподобными, совпадают с фактами и достоверными датами. Так мы воспринимаем певца Абен Хота. Известно, что в 1169 г. один мавр из Валенсии, поэт и музыкант, бедный, но с богатой фантазией, сложил песню в народном стиле, настолько оригинальную и легко запоминающуюся, что скоро она была принята повсюду и стала обязательной на всех пирушках, несмотря на суровую цензуру мусульман, которые должны были следить за чистотой нравов.
В результате неоднократных требований этих святош и интриг завистливых врагов музыканта они добились наконец того, чтобы Мулей Карек, не очень умный человек, запретил эту песню как вредную для мусульманских обычаев и выслал ее автора из Валенсии. Огорченный наказанием, без средств, сопровождаемый презрением фанатиков,
певец Абен Хот выехал из Валенсии. Весь багаж его составляла неразлучная гитара, на металлических струнах которой спала его веселая и заразительная песня, начальная причина его несчастья. Он переживал бесконечные страдания, чтобы выжить, когда, прибыв в Калат—Айюз Калатайюз, по необходимости, он решил снова показать свою песню в надежде собрать несколько монет. Он боялся, что и здесь ее начнут запрещать, как в Валенсии. После долгих колебаний он направился в малолюдный квартал, где спел свою затейливую мелодию. Каково же было его удивление, когда за безразличным любопытством толпы последовало сопереживание. Вдохновленный таким началом, он спел второй куплет, принятый с бурным энтузиазмом собравшейся вокруг него толпой, за этими народными аплодисментами последовало одобрение магнатов, которые увидели в оригинальных нотах песни романтические мечты арабов, наивысшее выражение народного
чувства, неуловимой дух, опосредовано и поэтически выражающий самые выдающиеся черты их характера. Триумф Абен—Хота был обеспечен, но слезы день за днем текли у него по щекам, оставляя на них нестираемые морщины. Были ли это следы удовлетворения или горечи, оттого что за лаврами скрывалась неизлечимая меланхолия из—за несправедливой ссылки, к которой он был приговорен? Трудно узнать глубины человеческого сердца и его тайные горечи. Песня изгнанного музыканта скоро стала популярной в Арагоне, затем во всей Испании, и, прожив века, дожила до нас в христианской форме хоты, единственной
дани прошлого имени валенсийского мавра, создавшего ее. Возможно, что хота, которую поют в наши дни, не является точным эхом вдохновения ее автора ее мелодические дополнения и поэтическое развитие, очевидно, много раз изменились за многие года, но музыкальный мотив, которому придал форму Абен Хот и который принял наш народ, никогда не исчезнет.
Каждую весну розарий меняет форму и цветы, но он всегда остается тем же самым розарием. Эта последовательность традиции, привилегия, присущая только
народным песням, представляет живой интерес для исследователя, т.к. другие жанры, подверженные влиянию времени, настолько же эфемерны, как и звук, их примитивное выражение. Мы не знаем, по каким причинам музыка, рожденная из общего чувства, обычно бывает отражением чего—то необычного в сердце народа, или из—за того, что в песнях такого рода буква подчиняется ритму, вместо того чтобы властвовать над ним,демонстрируя, таким образом, что царство музыки начинается там, где кончается власть поэзии, или что эти музыкальные проявления есть один из самых характерных знаковнационального гения. Такова проблема, которую мы оставляем для более пространных иллюстраций и размышлений. («Музыка в Валенсии» Варена Алькааме). Переписано в библиотеке дворца депутатов в Барселоне 15 января 1931г..Д.Прат.
Куплет:
Хота родилась в Валенсии
И оттуда пришла в Арагон
Калатайюз был ее колыбелью
На берегах Халона.